Всю прошлую осень писал продолжение «Хроник Чёрной Земли», но к середине ноября понял, что нужно срочно переключиться с Египта на что-то другое. В конце ноября написал рассказ «Упырь», в декабре старательно забывал о Египте и античности вообще и вот… не знаю, хорошая это новость или нет, но уже третий день я пишу продолжение «Зимнего апокалипсиса».
Продолжение «Хроник…», видимо, буду заканчивать уже после. А там много интересных идей. Например, не очень широко известно, что античные авторы описывали Сириус как яркую красную звезду. Астрономы даже вынуждены были давать объяснение этому удивительному факту, в том числе, в прессе. Так, советский астроном, профессор Мартынов в 1976 году в журнале «Земля и вселенная» опубликовал собственную версию, объясняющую этот феномен. По его мнению, это необычное свечение Сириуса объяснялось тем, что звезда-двойник Сириуса (Сириус В) — взорвалась и очень быстро потеряла большую часть массы. В итоге, блеск Сириуса за очень короткое время достиг –11 или даже –13 звёздной величины, то есть, по сути, сравнялся с блеском Луны, и Сириус был видим даже днём — в виде громадного красного пятна на небосводе. И это событие, судя по всему, совпало с эрой строительства пирамид, а первую пирамиду в Древнем Египте, как известно, построил Имхотеп — чати фараона Джосера. То есть, главный герой моей книги.
Разумеется, египтяне не могли не отреагировать на внезапное и столь мощное увеличение блеска звезды, да и мы бы тоже не смогли. И египтяне, конечно, отреагировали. Как, я тоже начал описывать в романе: не могу же я игнорировать грандиознейшее космическое событие античности. Скажу больше — это центральная ось сюжета. Но теперь этот роман немного откладывается.
Актеон появился у меня в романе, уже когда я всё написал (то, как я его заканчивал — это отдельная история, и довольно удивительная). В конце был эпизод с оленем, которого убивают (он сохранился почти без изменений). И я хотел показать проникновение коллективного бессознательного в события нашего плана. Буквально — различные мифологические сущности всё чаще и чаще попадают в наш мир. Но к окончанию романа эта идея толком не была реализована, как-то не удавалось найти, куда это естественным образом вписать.
Кроме того, ещё когда я писал вторую часть, а третья уже немного появлялась в тетрадных заметках, мне однажды вспомнился миф об Актеоне и мелькнула мысль, что он каким-то образом должен вписаться в мой контекст. Каким образом, я не знал, но возникло ощущение, что он мне нужен.
И вот, когда роман уже был, вроде бы, написан, внезапно пришло понимание, каким образом. Я об этом потом шутил, что когда уже стояла точка, припёрлись музы и потребовали ещё одну сюжетную линию. Впрочем, это шутка только наполовину — они ведь действительно припёрлись и потребовали.
Этот миф на фоне общего повествования должен был звучать контрастно. Немного поверхностно, немного легкомысленно даже. Я хотел, чтобы он отличался от остального.
Ближе к концу романа Актеон, превращённый в оленя, появляется на нашем плане бытия. С ним вместе появляется и Артемида. Мне показалось это удачным приёмом, но читатели могут иметь на этот счёт своё мнение.
Была и второстепенная задача — через этот миф показать опасность противостояния богам или попыток соревнования с ними. В греческой мифологии есть множество более удачных сюжетов такого рода (один из самых явных — соревнование Аполлона и Марсия но, например, и Агамемнон против Артемиды, Елена против Афродиты). Но у меня уже был олень, тут-то и пришло в голову, что его легко связать с Актеоном. Я решил изобразить охотника, который с презрением относится к богам и несёт за это наказание.
По ходу развития сюжета об Актеоне в нём (сюжете) появляются некоторые подробности, о которых люди, знакомые с греческими мифами по книге Куна, могут и не догадываться. Николай Альбертович ориентировался, прежде всего, на детей и потому он некоторые события упрощал, а кое-какие и вовсе опускал. Кроме того, он ставил целью сделать античные мифы понятными наиболее широкому кругу людей, а для этого требовалось максимально упрощать мифологию, сводя всё бесконечное одеяло связанных друг с другом тысячами связей мифов к сборнику логически завершённых эпизодов. Из-за этого какие-то приводимые мной подробности могут ошибочно показаться кому-то авторскими фантазиями.
Среди таких, например, сомнения в божественной сущности Диониса. Нигде у Куна и вообще в популярных изданиях мифологии Древней Эллады нет упоминаний о его непризнаваемой божественности. Между тем, в более широких версиях этот вопрос не опускается — бог виноделия, действительно, считается как бы не совсем богом. Или даже вовсе не богом — мало ли детей у Зевса? Да и все ли они его дети?
Или, скажем, вскользь упомянутое преследование отцом Актеона жены Орфея Эвридики. Этот сюжет имеется у Вергилия. Согласно ему, отец Актеона Аристей возжелал красавицу Эвридику и, воспользовавшись отсутствием Орфея, преследовал её в её собственном саду. Эвридика, убегая от насильника, наступила на змею и была ей укушена, после чего умерла. Таково начало всем известной истории о путешествии Орфея в царство Аида. Оно мало кому известно, так как популяризаторы этот эпизод не упоминают.
Языческая мифология всегда очень запутана и изобилует пересечениями сюжетов. Однако в популярном виде она обычно вульгаризируется и упрощается. Популяризаторы, делая мифологические сюжеты более понятными, одновременно упрощают их, «упраздняя» ряд ответвлений.
Как могла бы выглядеть греческая мифология без участия тех, кто сделал её популярной и насыщенной широко известными богами и героями (в частности, и Н.А. Куна), можно увидеть на примере другой мифологии античности — египетской. Вот где голова кругом идёт…
Я в романе намеренно не углублялся в технические детали, чтобы не затягивать повествование и не утомлять читателей лишними сведениями. Но за пределами, думаю, можно подобные моменты пояснить. Например, по поводу термоядерных реакторов, которые находятся даже не на периферии повествования, а вокруг них так или иначе разворачиваются большие события.
Итак, по поводу термоядерных реакторов…
Соглашусь с каждым, кто скажет, что в этом месте есть натяжка. Но всё-таки поясню.
Ядерный синтез и трансмутация изотопов описаны в разнообразных работах, претендующих на научность, но авторитетными учёными отвергаемых. Если интересно, я могу назвать фамилии авторов и даже выложить эти работы. В них, среди прочего, авторы указывают на возможность ядерных реакций в биологических системах, и иллюстрируют эти утверждения рядом проведённых экспериментов.
Разбирать, кто из спорящих прав, мне не хватает компетентности, но в контексте решения сюжетных задач идея извлечения энергии из урановых руд некоторыми микроорганизмами мне показалась интересной. Холодный термоядерный синтез — мечта человечества. Возможно ли, чтобы она осуществилась именно тогда, когда люди будут нуждаться в этом больше всего?
Автор — всегда немного волшебник. Я решил, что не только возможно, но обязательно должна осуществиться.
Я нашёл в Центральной России, где происходят все события романа, два подходящих места залегания урановых руд — в Скопинском рудном узле Рязанской области и в Анновском рудном районе Воронежской области — и «направил» туда астероиды. Сведения о залегании здесь урановых руд взяты мной из открытых источников. Соответствующая документация у меня тоже есть.
Вот как описан в романе вид на образовавшееся озеро издали:
цитата
Чем ближе мы подъезжали к этой гигантской «тэц», тем более внушительное впечатление производила эта вездесущая мгла. Марево распространялось насколько хватало глаз от запада до востока, а в высоту это был настоящий армагеддон — стена белого пара, уходящего, казалось, в самый космос. Там, где эта белая стена сливалась с ультрамариновым потолком, происходило непрерывное движение — словно кто-то перемешивал сметану огромным половником…
Хочу немного отвлечься от философского подтекста и рассказать о житейском, бытовом. Несколько слов о топонимах в романе.
С Полянами настоящая мистика — мне название пришло в голову внезапно, сразу как только я написал первые строки. Заранее я его не выдумывал. Но затем, когда уже дописывалась первая часть, мне почему-то стало интересно, и я полез в Интернет.
Оказалось, что такая деревушка, действительно, есть. И именно там, где я её поместил, ну плюс-минус два десятка километров. И она тоже заброшенная, всего с несколькими жителями.
Стал проверять остальные названия. Убедившись, что и многие из них находятся где-то поблизости, в том же районе, я уже принял это как должное. Впрочем, справедливости ради, о паре из них я знал, так что они, вероятно, возникли по наитию, но безо всякой мистики.
Но некоторые названия я далее выбирал очень тщательно, кое-какие описания, таблички и знаки можно просто найти на картах Гугла.
Никольское и Новгородовка из третьей части
Столбик к «СХПК «Волна революции»
Некоторые названия я скрыл, чтобы не слишком привязываться к малознакомой мне местности. Например, в романе фигурирует город Скопин Рязанской области, но он ни разу не назван.
А вот Каюжное я полностью выдумал. Такого населённого пункта нет нигде. Но я и изначально планировал, что это пристанище временное, оно должно было исчезнуть.
В одно обсуждений «Тёмных вод» как-то раз ворвался экзальтированный товарищ и начал возмущаться тем, что у Зойки откуда-то взялся пистолет, это, мол, ужасно. Вероятно, он решил, что это вариация deus ex machina. Вообще говоря, подумав немного, легко понять, что на данном этапе сюжету такой поворот был не нужен, а значит, пистолет появился для решения неких других сюжетных задач, которые пока что находятся в тумане.
Тёмными водами я назвал коллективное бессознательное, которое существует объективно и независимо от субъекта. Впервые в научном мире о коллективном бессознательном, в том виде,
в котором оно рассматривается в моём романе, заявил Карл Густав Юнг — основатель школы аналитической психологии. Собственно говоря, это тема всей его жизни, крайне интересная концепция, объясняющая многие, в том числе, антропологические, феномены.
По Юнгу, коллективное бессознательное населено некими сущностями, которые находят зримое воплощение, например, в мифологических образах. Или в снах. Или в неосознаваемых побуждениях. Эти сущности он назвал архетипами.
В романе я сделал допущение, по-моему, с точки зрения науки, вполне логичное, что для существования какого-то явления, необходима среда. Например, звук нуждается в атмосфере, сейсмическая волна — в горной породе. И то, и другое представляет собой упругую среду. Среда нужна даже для обычного мышления: учёные утверждают, что без нейронной сети и электромагнитных импульсов (а значит и электромагнитного поля) оно невозможно.
По аналогии среда необходима и для хранения архетипов, поведенческих шаблонов, прочих психических явлений — в случае, если всё это или какая-то часть существует объективно. Именно коллективное бессознательное и является этой средой, вместилищем всего, что проявляется в психике.
То есть, вопрос стоит так: являются ли все эти архетипы и прочее объективными сущностями или всё это тень индивидуального человеческого сознания? Индивидуальное на то и индивидуально, что отличается у разных индивидов. Мифология же, которая выражает наследуемые архетипы, универсальна. Понимаю, что эта мысль требует разворачивания, но, не желая уходить в дебри (а именно для того, чтобы вывести людей из этих дебрей, я написал и продолжаю писать «Тёмные воды»), поясню только, что независимо от географии в мифологии всех континентов и даже отдельных островов присутствуют одни и те же элементы. Даже там, где заимствование исключено.
Следовательно, человек не формирует коллективное бессознательное, во всяком случае, прямо. А раз так, то существуя объективно, коллективное бессознательное 1) нуждается в среде; 2) может оказывать влияние на нашу жизнь. В обыденной жизни это происходит постоянно, и для нас поведенческие шаблоны столь привычны, что каждый, чьё поведение этим шаблонам не соответствует, сразу вызывает настороженное внимание общества.
А существует ли такое влияние на глобальном уровне? Карл Густав Юнг, создавший концепцию коллективного бессознательного, утверждал, что исторический процесс является порождением коллективного бессознательного и управляется посредством определённых архетипов.
То, что я назвал Тёмными водами, — и есть та среда, в которой объективно существуют архетипы и сущности, определяющие психику.
Но раз есть среда, то она может изменяться. Звёзды, являясь массивными объектами, изменяют структуру пространства-времени. Таким образом, возвращаемся к вопросу, заданному ранее: не могут ли массивные тела (скажем, звёзды) таким же образом влиять и на коллективное бессознательное? В «Тёмных водах» речь идёт именно об этом — Немезида, звезда-проклятие человечества, деформирует коллективное бессознательное, и его сущности в самых разных проявлениях начинают проникать в материальный мир, влиять на него не опосредованно через психику, а прямым вмешательством, участием в жизни на этом плане бытия.
«Таинственно появившийся пистолет» как раз из этой оперы.
Таким образом, я, в общем-то, придумал только название. По-моему, оно, во-первых, отражает сущностную часть этого явления, а во-вторых, в отличие от термина «коллективное бессознательное», находит эмоциональный отклик, что важно с художественной точки зрения.
Да — ну и пофантазировал на тему: а что будет, если…
облако тэгов
